А.В. Тиматков. Рецензия на стихи Д.Гасина, 2000 год, семинар поэзии Э.В. Балашова, Литературный институт им. А.М. Горького.
В прошлом году при обсуждении Д.Г. я охарактеризовал его как поэта центробежного. Позволю себе в общих чертах напомнить сказанное тогда. Было условно выделено три типа творческой личности : центробежный, центростремительный и самодовлеющий.
Центробежный тип характеризуется экстравертностью (открытостью) внешнему миру и попыткой понять, структурировать себя через внешний мир. Этому типу свойственно ослабленное личностное начало: восприятие подавляет личность и напрямую определяет выражение.
Центростремительный тип, напротив, определяется "патронажем" личности над восприятием, личность выступает как мера всех вещей.
Третий тип (самодовлеющий) характеризуется черезвычайной устойчивостью ценностной и понятийной системы - к этому типу, как правило, принадлежат авторы "в возрасте", чей жизненный опыт достиг некой "критической массы" и замкнулся на себе.
Было также отмечено, что существует тенденция последовательного перехода автора от центробежной стадии через центростремительную к самодовлеющей. Центробежной соответствует юность, ученичество, центростремительной - зрелость, формирование самосознания, а самодовлеющей - старость, подведение итогов.
Д.Г. был охарактеризован как центробежный поэт. Черты центробежности очевидны и в новой его подборке: своеобразный "протеизм", стилистическая изменчивость даже в пределах одного стихотворения. Так, например, установка на осязательность, изобразительность, пластичность (негр=котелок) соседствует со звуковой, ритмической, музыкальной установкой в строках о реке и рыбе (повторы, аллитерация: "Волна, волна, волна в реке, волна" и т.д.). Условно говоря, первое отсылает нас к акмеистической ( и шире - классической в эстетическом понимании этого слова) традиции, а второе - к символистской ( и шире - к романтической, с той же оговоркой ) традиции. Получается стилистическая несогласованность, разнобой. И это неудивительно, если мы помним, что центробежность и не подразумевает наличия творческого метода, это, как правило, этап ученичества, на котором параллельно осваиваются различные, в том числе и противоположные эстетические категории.
Однако, наряду с этим, наблюдаются первые признаки перехода с центробежной на центростремительную позицию. Появились метафизические претензии, которых я не замечал в прошлогодней подборке (так, например, в последнем стихотворении время оказывается чем-то провинилось перед лирическим героем; своеобразным метафизическим кокетством звучат строки вроде "До зимы, так и быть, доживу"). Утверждения автора стали более дерзкими и категоричными ("В сентябре уже не смеют / биться стекла и очки"). Таким образом личность заявляет о себе. Надо сказать, что пока эти претензии выглядят необоснованными, ничем не мотивированными, лирический герой лишен внутреннего единства. Это - главный недостаток подборки, который, видимо, следует понимать как болезнь роста: известно, что любой организм (и поэтический тоже) растет непропорционально.
Кстати, слово "эксперимент", столь любимое Д.Г. и часто не к месту употребляемое, с полным правом применимо к его творчеству. Автор делает серию проб, привлекая различные композиционные, интонационные, образные средства. Это еще нельзя назвать творческим методом, поскольку творческий метод, как и метод научный, подразумевает направленность эксперимента, здесь же эксперимент самоцелен. Можно условно сказать, что "автор ищет свой голос", но метода в этом поиске, естественно, нет. В этом смысле автору следует помнить слова Блока про "похоть поиска".
В целом, приходится констатировать, что по содержанию стихи Д.Г. довольно невнятны, декларативны. Талант автора ( а Д.Г., при всем сказанном, человек талантливый) проявляется в его "фактурных" успехах. "Плоть" стиха ему удается больше, чем поэтическая мысль. В этом отношении подборка содержит целую россыпь находок, я бы даже сказал , достижений. В упомянутом стихотворении "Мы жгли костер на берегу реки" удачны, на мой взгляд, и наглядный пластический образ (негр=котелок), и интонационно-выразительная часть про рыбу, - если их рассмотреть изолировано. Изумительно организован звук и, в целом, образ в первых строках стихотворения "Боже мой, как дожить до зимы" ("Подскажи и прозрачные руки / Наложи на ожог головы"). Любопытно по форме стихотворение "Женщина, похожая на маленького пегенького пони". Девятистопный хорей - явление исключительное в русской поэзии. Правда, по-настоящему убедительны в нем лишь две последние строки. В целом же, композиция грешит надуманностью - непонятно, какую связь предполагал автор между первыми, описательными частями строф и вторыми, "волеизъявительными". Удачным можно назвать стихотворение "Осень. Примиряются враги", близкое к английскому жанру нонсенса. С бессмыслицы вообще "взятки гладки", поэтому здесь мы без протеста принимаем авторский произвол и довольствуемся предложенной иронией. Дополнительным оправданием здесь ( как и всегда в иронической поэзии) является стиховая плотность: равномерность образного напряжения и техническое мастерство. Вообще Д.Г. мастеровит, у него есть вкус к ремеслу. Все эмпирическое (т.е. осязаемое, связанное с непосредственным наблюдением) ему дается очень легко, чего нельзя сказать о метафизике. Можно говорить - безоценочно - о своеобразной близорукости этого автора. Мне кажется, на сегодняшний день автору следует все силы направить на выработку самосознания, ценностной системы. Надо формулировать (но без внутреннего принуждения) свою мировоззренческую позицию, поскольку подлинная поэзия всегда опирается на личностную проявленность автора.
А. Тиматков.