***
Все мои мотыльки разлетелись как снег,
Их следы не спеша легкий ветер разносит.
И за ними остался открытым отсек,
Где так долго жила я нечаянным гостем.
Перевернута ночь, город спрятан в кувшин,
И моя тишина ловит новые звуки.
Я не знаю, кем выдуман мне карантин,
Для чего мои сны были так близоруки.
В темноте так легко серебрятся пути.
Все мои города лишь черта на ладони,
И негромко вдали электричка гудит,
Приглашая занять свое место в вагоне.
***
Сияют солнечные стекла,
Из лужи пьют два воробья,
Штурмует дикая осока
След обмелевшего ручья.
День замирает на исходе,
Шмель прячется в свою нору,
И лампа в сумрачной дремоте
Притягивает мошкару.
Цветет обильная крапива,
И где-то в травяной глуши
То вспыхивает торопливо,
То гаснет светлячок души.
***
Притихла нежность, сжатая в кулак,
Ей неподвижность чересчур знакома.
Я тихо поднимаюсь на чердак,
Под крышу нарисованного дома.
И в запахе опилок и бумаг,
В уюте успокоившейся пыли,
Снимаю осторожно с плеч рюкзак
С вещами, о которых позабыли.
И слышу, как трепещет водоем,
Как подступает осени истома,
Как ветер ударяется дождем
В чердачное окно пустого дома.
***
Уткнуться в пыльный уголок окна
И долго наблюдать за облаками.
Протяжно дышит поезда струна,
Покачивая синими боками.
Плеснулась дней неспешная волна,
Вливаясь в мой приют четырехстенный,
И я не в силах оторваться от окна,
Рассматривая через отраженье,
Усталое движенье городов,
Тревожное молчание деревьев,
Похожих на фрагменты грустных снов
И на прикосновенье снежных перьев.
В прохладной ясности железного пути
Вагоны выдыхают хлопья пара.
Титан привычно воду кипятит,
И гонит чай тепло по капиллярам.
Все здорово. Но как ты ни крути,
Как не разглядывай дома и лица,
Мы одолели только полпути,
А мне уже мой город начал сниться.
ШМЕЛЬ
Шмель пушистый, как хомяк,
Расчесав умело брюшко,
Забывая про сквозняк,
Залезал в большую кружку.
Покачнулся и упал
В чай холодный и несладкий.
Ненадежная тропа -
Контур узенький и гладкий.
Он отчаянно жужжал
И цеплялся за мизинец.
Сох. Обиженно молчал
Мой отважный пехотинец.
А потом шагнул к окну,
Влез на подоконник пыльный,
Озадаченно вздохнул
И раскрыл сухие крылья.
***
Твой дом казался крепче моего,
Надежности сильней я не встречала.
Мне было не понять лишь одного,
Но оказалось и одно немало.
Что все это - твое, я не имела прав
На самый мелкий камушек из стенки.
И думалось, ты непременно прав,
Когда менял то окна, то ступеньки.
Теперь он рушится, и в сторону мою
Летят осколки, камни, деревяшки,
Дом падает, а я еще стою.
Ты переделал все, как день вчерашний
Меняет то, что будет и затем
Не ухожу отсюда. Ветер дует.
Не будет дома. Это - насовсем,
И, кажется, что ничего не будет.
***
Мне все это когда-то снилось:
И этот дождь, и этот город.
Здесь многое переменилось:
Надежды, мысли, разговоры.
Но, как и прежде, в этом доме
Огонь смеется под кастрюлей.
Исчезло все, что было, кроме
Дальневосточного июля.
И в пряжу, где тепло таится,
Рисуя желтые ромашки,
Ныряют бабушкины спицы.
И сохнут детские рубашки…
Дни льются, словно сновиденья,
Рисунки из калейдоскопа.
Их легкие прикосновенья,
Как слышимый из детства шепот.
Лес
Я оставила город, но вот,
Заменяя отраву бетонную,
Этот лес никуда не ведет.
В нем деревья и листья картонные.
Не река, не болото, не брод
Окружает картину бездонную.
Здесь не встретишь нечаянный след,
Не отыщешь тропинку невнятную,
Ни зарубок, ни троп, ни помет
И душа позвала на попятную.
Ключ в кармане, дыра и билет -
Все что есть на дорогу обратную
***
Не выпьешь реку из ковша,
К чему еще одна попытка.
Все чаще требует душа
Более легкого напитка.
В порядке жгучей дурноты,
В движении по краю круга.
От пустоты до пустоты,
То от себя, то друг от друга.
***
Топтаться на месте
так псина бежит за хвостом неумело.
Догнать и со злостью
вцепиться в свое непослушное тело.
И вздрогнуть, не пикнуть
и только сжать зубы сильнее
и снова крутиться
быстрее, быстрее, быстрее…
***
В просторном и ленивом танце
небрежно топчутся слова,
как призрачные существа
дымки табачные струятся.
Когда себя забыла память
и речь невнятна, но проста,
в нее ютится пустота,
просеянная между нами.
Ее бесчувственная заводь,
протягивается туда,
где миру снится красота,
не торопясь его исправить.
Мы спорим или, соглашаясь,
жмем руки, треплем по щеке,
нас терпеливо вдалеке,
ждет жизнь, пока не приближаясь.
…И разойдемся невзначай,
как и сошлись. Конечно были,
всего в какой-то полумили
от дома. Ладно. Не встречай.
***
Растянулось небо из полутемной жести
Над подмерзшей к ночи крышею черепичной.
Жизнь пришлась душе как тоненький плед из шерсти -
И тепло и колко, в общем, вполне привычно.
Угадай, что будет, это совсем несложно.
Рыжий месяц ночью тихо надкушен, брошен.
Но по краю небо светится осторожно,
Значит, все-таки завтрашний день возможен.
Вот и все, а как же, наутро устанешь злиться,
И окно захлопнешь, бесшумно сорвется льдышка.
Шевельнется, раскроет крылья дневная птица,
И с ладони скатится ночь, как орех-пустышка.
***
Мне кажется, что все не так,
А может - и не так уж вечно.
И складываешь, как дурак,
Весь этот мир в мешок заплечный.
Кладешь привычно день за днем,
Чтоб за спиной хоть что-то было,
Чтобы душа, теряясь в нем,
Себя однажды не забыла
И не рванула, торопясь,
За призрачной горячкой следом,
Дрожать, как пойманный карась,
Последний раз при свете этом.
***
У мотылька суровый дар
Напоминать о смерти людям.
Почти не слышимый удар,
И вот она лежит на блюде
Белесой точкой, темнотой
В прозрачном тельце бездыханном.
Его заметивший в пустой
Посуде, в положенье странном
Задержит ненадолго взгляд,
Потом припомнит, засыпая.
И будет безмятежно рад,
Что он не бабочка ночная.
***
Молча сидеть на бульваре и видеть: шаги,
Снег, голубей, разговоры и прочие вещи.
Снег опадает на землю, касаясь руки,
Так, словно он-то и был мне когда-то обещан.
День исчезает в вечерних огнях и дыму.
Небо темнеет, фонарь все уверенней светит.
Стало еще холоднее. Глаза подниму,
Чтобы заметить звезду и утешиться этим.
***
У меня на ладошке пчела,
Ты не бойся, она не укусит -
Что ей мы. Руки прячем в карман
И идем от угла до угла.
Под ногами лежит кутерьма
Дней, беспечно рассыпанных бусин.
А траве вылезать из-под плит,
А весне разливаться по небу.
Теплый воздух на солнце дрожит,
Белый город расплавлен, разлит,
В свежих лужах лежат этажи -
Мир живет. И иного не требуй.
***
Неуютное время, меняясь в лице,
Проливается теплым, густым молоком.
Так бывает в начале, и может, в конце
Тоже будет. Ему погрозишь кулаком -
Но не больше. И только петляют слова
По листочку колонной лесных муравьев,
И гудит, тяжелея, твоя голова,
Наполняясь внезапно до самых краев.
Тщетно скомканный лист ощетинен как еж,
Он как будто смеется: Попробуй, порви!
Словно что-то живое листок развернешь
И увидишь простые слова о любви.
***
Ветер пальцы разжал и в ладонях
Тихий шелест качал до утра.
Пел. И ночь эту песню запомнит
В темной арке сквозного двора.
И свернется улиткой за краем
Улиц, дремлющих на сквозняке.
И притихнет вода дождевая,
В жестяной водосточной трубе.
А хвостатые дикие звезды
Подлетят очень близко к Земле
На негромкий мерцающий отзвук -
Это ветер шатался и пел.
И ходил он с пустыми руками,
И ладони держал на весу,
Лишь дождливые капли стекали
По горячему мутному лбу.
И косилась с земли мостовая
На того, кто на крыше сидел,
И пустые ладони качая,
Улыбался, шатался и пел.