Стихи и пьесы Елены Исаевой можно почитать на ее сайте, ссылка на него - одна из первых на страничке "Читалка".
Х Х Х
Они войдут (и негде спрятаться,
Не остановит их никто!) -
Красивые, как два гестаповца,
В шуршащих кожаных пальто.
Я книгой заслонюсь беспомощно,
Я в книгу опущу глаза...
Поэты, проходимцы, сволочи -
С такими жизнь прожить нельзя,
Но... посмотреть еще минуточку -
И что-то стронется в судьбе,
И я, зародыш, институточка,
Открою женщину в себе.
Х Х Х
С тобою утром распрощавшись,
Тиха, как мудрая змея,
Своих сограждан одичавших
Улыбкой раздражаю я.
Я раздражаю их походкой
И тем, что чувствую весну,
И тем, что извиняюсь кротко,
Когда кого-нибудь толкну.
Им это кажется опасным -
Когда я взгляды их ловлю,
Они становятся причастны
К тому, что я тебя люблю.
Х Х Х
А у тебя уже была невеста…
А у тебя уже была жена.
И не пустует в сердце свято место.
Я это очень понимать должна.
Зачем тебе такая же? А впрочем,
Ведь не во сне живём, а наяву -
И здесь бывает всякое. Короче,
Как будто первозданная, плыву
Ночной Москвой - сегодня родилась я,
Сегодня - первый выход, первый бал.
И Пушкин на меня глядит с участьем,
И даже шляпу почему-то снял.
И я дойду до площади Манежной -
И по дороге минет целый век.
Ты - самый умный, сильный, добрый, нежный…
Ты - самый страшный в мире человек.
Х Х Х
Я глаз не поднимала. Ну и пусть.
Твой голос раздавался рядом где-то.
Я выучить успела наизусть
Все выщерблины рыжего паркета.
Могли не разминуться. Как старо
Предание о том, что смертны все мы.
Потом унес меня вагон метро
В другие измеренья и системы.
Потом мелькали окна, рельсы, снег...
И прошлого не стало, как в начале.
О том, что я пропащий человек,
Мне радостно колеса сообщали.
Х Х Х
Приду сама. Звонком отчаянным
Соседей переполошу
И в коммунальном одичании
губами: "Ты - один?" - спрошу.
"Один". И закружусь по комнате!
Один! И свитер упадет
На кресло вдавленное. Помните? -
Кто ищет, тот всегда найдет
То, что искал. А что искала-то?
Тахту и белый потолок?
Мне с верхом в этой чаше налито -
Я у тебя беру урок,
Как не должно быть, как... Да что же ты!
Неблагодарная! Окстись!
Что здесь за час какой-то прожито -
На целую хватило б жизнь...
А выйду - тихо, только капли с крыш
И в телевизорах - кино.
И что ты обо мне подумаешь -
Мне все равно.
Х Х Х
Перехватывало дыханье.
Мир двоился и плыл в глазах.
Что ты скажешь-то в оправданье?
Вот ведь - нечего и сказать.
Виновата. В частушке что ли
Это слово по-русски зло.
Будь хорошей - учили в школе.
Не послушалась. Повезло.
Но - шарахнулась от трамвая:
"Виновата!" - ревёт, как зверь.
Вот такая я! Вот такая!
Ну, убейте меня теперь!
Раньше в воду бросались бабы.
Ничего не отдам воде.
А слабо тебе? А смогла бы?
Утки плавают. Это где?
Это Яуза, это речка
По Москве бежит, по Руси.
Заступися за человечка,
Матерь Божья на небеси.
Х Х Х
Меня не любили поэты -
Поэтов любила сама.
Любовью ничьей не воспета,
Я их обходила дома.
Не мучила, ночью не снилась,
Не злилась, практически, нет,
Когда оценить доводилось
Не мне посвящённый сонет.
И ни для кого не обуза,
Беспечно кивнув головой,
Я, словно ничейная муза,
Ночной улетала Москвой.
И где-нибудь вовсе некстати,
На чьих-то несома руках,
Я слушала о сопромате,
Об опытах на червяках.
И рифмы ко мне приходили,
Качаясь на гребне строки...
Меня инженеры любили,
Биологи и моряки!
Х Х Х
Я знала - как тебе понравиться.
Я знала - нужно быть какой:
Как та веселая красавица,
Легко махнувшая рукой
И ускользнувшая таинственно,
Маня загадочной душой...
Я знала - нужно быть единственной,
Неповторимой и... чужой.
И притягательно изменчива,
И, зная, что лишает сна,
Вот так всегда смеется женщина,
Когда в другого влюблена.
Как выпивать умеем соки мы
Из тех, кто покорен и тих.
И я была такой со многими,
Поскольку не любила их.
Но ты губил во мне красавицу
Смущением, как паранджой.
Я знала, как тебе понравиться,
Но не умела быть чужой.
Х Х Х
И восхищаться, не дыша,
И обольщаться - нет причины.
Да неужель поёт душа
Вот из-за этого мужчины? -
Который просто и легко
Меня сменяет на любую.
Что ж я витаю высоко?
Зачем так радостно ликую?
И каждой клеточкой звеня,
Маню, дразню, блещу, играю,
У отражённого огня
Других несчастных согреваю,
Меня так много! Мой полёт
Всё озарит - и дни, и ночи!
А он... пускай себе идёт,
Пускай идёт, куда захочет.
Х Х Х
Будет-будет за что карать.
Лишь бы точно вину измерить.
Я сначала училась врать,
А потом уж училась верить.
А до этого сколько лет
Я жила так легко, неспешно
И не верила в Бога, нет,
Потому что была безгрешна.
Х Х Х
Прости, что не легла дорожной пылью
К ногам твоим, отвергнув благодать.
Я не смогла б и дня прожить Рахилью
И с завистью за Лией наблюдать:
Как сыновей она тебе рожает,
Как обжигает мясо на огне
И как тебя ночами ублажает,
Хоть ты при ней тоскуешь обо мне.
Нет лучше уж своя судьба - другая.
И муж, и сын. И звёздный вечер тих.
И я гляжу на звёзды не мигая,
И этим взглядом обжигаю их.
А чтоб душа не маялась в пустыне,
Дитя смеётся, зеркальцем слепя.
Прости меня, быть может, от гордыни
Из нас двоих я выбрала себя.
Х Х Х
Мне представилось вдруг,
как ты женщину клеишь на рынке.
Ты торгуешься с ней
за какой-то кусочек грудинки.
А она раскраснелась,
смеётся, почуяв удачу, -
Чёрный локон
и говор хохлацкий, а может, казачий.
И она тебе дарит
секреты гречишного мёда,
И она для тебя интересна
как жизнь и природа.
Ты диктуешь ей адрес,
зовёшь нынче вечером в гости.
А она, смяв бумажку в карман,
повторяет: "Ой, бросьте!"
Твой крутой интеллект,
рефлексию на сутки унявший,
С ней вполне отдохнёт -
с этой Галой, Оксаной, Наташей.
Всё естественно, просто,
и нет никакого цинизма.
Это я загибаюсь
от собственного мазохизма,
Это я далека
от природы, грудинки и мёда,
От случайной любви,
от тебя и, вообще, от народа.
Х Х Х
Избегая геенны адской
И от райских блаженств вдали,
Я опять сойду на "Арбатской",
Как на самом конце земли.
Снег подступит легко и близко
И укутает на ходу.
Как последняя идеалистка,
Я на ощупь в себе побреду.
И почувствую, что недавно
Ты по улице этой прошёл.
А снежинки падают плавно,
Тихо падают, хорошо.
Фонари освещают площадь,
На афише смеётся кумир…
Я на всё бы смотрела проще,
Если б здесь не кончался мир.
МОНОЛОГ ЕЛЕНЫ
в осажденной Трое
(из пьесы "Две жизни Париса")
Ире Ермаковой
Афродита - нет суровей плена.
Я в своих поступках не вольна.
Говорят - Прекрасная Елена.
Думают - неверная жена.
Мне теперь уже не будет хуже.
Я о снисхожденьи не молю.
Но, поверь, ведь я любила мужа.
Я и до сих пор его люблю.
Невозможно и необъяснимо -
Страшное я все же существо -
Но из тех, кто были мной любимы,
Я не разлюбила никого.
Пристально посмотрит Лаодика -
Как ее упрек жестокий тих.
Это может показаться дико,
Но во мне любви не на двоих,
Не на шестерых, не на десяток -
Я сгорать могла бы вновь и вновь!
Человечий век мой слишком краток,
Чтоб растратить всю мою любовь!
И не Менелая гневной кровью
Подняты ахейские войска,
А моей нерозданой любовью,
Вдруг войной прорвавшейся в века.
Вон они - готовясь к бою, встали,
Каждый поднимает по мечу,
Потому что мне любить не дали
Сколько, и кого, и как хочу!
Но когда мы отстрадаем все же,
И когда закончится война,
Обо мне в веках запомнят что же?
Что была неверная жена?
Афродита! Лгунья и актриса,
Сводница, ты ставишь новый риф:
Вижу - за плечами у Париса
Возникает юноша - Кориф.
Х Х Х
Ты сказал мне неприятное
(Впрочем, и не ты один),
Что я слишком уж понятная,
Что проста, как апельсин.
Здесь ответить было нечего.
Я не стала возражать.
А тебе дождливым вечером
Нужно было уезжать.
И неважно - понял кто кого,
Кто кого не превзошёл…
По шоссе бежать по мокрому
Ох, как было хорошо!..
И автобус твой догнали мы.
И, обиды не держа,
Распрощались. Он отчаливал,
Как гружёная баржа.
А потом брела обратно я,
Вытирая дождь с лица,
До конца тебе понятная,
А себе - не до конца.
Х Х Х
Быть не могло иначе:
Растяпа - испокон, -
И пропустила мячик,
Который бросил он.
Не проявив сноровку,
Я опустила взгляд.
А нужно было ловко
Ответить невпопад.
Я не была готова
Шагнуть через табу.
Я проглотила слово,
Вмещавшее судьбу.
Х Х Х
Подруга чёлку поправляет
И чуть насмешливо глядит.
Она за всех за нас гуляет,
Она за всех за нас блудит.
А мы по семьям, по скворечням,
С чем свято связывает нить.
А мы стараемся поменьше
О счастье с нею говорить,
Но снова не хватает такта -
Счастливые глаза видны.
По всем неписаным контрактам
Она - добыча сатаны
И платит собственною кровью
За всё беспутство этих лет,
Но вновь швыряется любовью,
Как самой мелкой из монет.
И по причине, без причины,
Когда роман идёт к концу,
Она неистово мужчину
Вдруг ударяет по лицу.
Она сама себя погубит,
Не догулявши до весны.
Она за всех за нас не любит,
И нам не искупить вины.
Х Х Х
Ещё люблю. Ещё не отболело.
Вот бабочка на занавеску села.
О, Господи, как хрупко всё вокруг.
И счастье нежно выскользнет из рук
И полетит в июльскую истому…
Держи его! Не отдавай другому!
Да нет же, не впрямую! За крыло
Хватать, конечно, бабочку не надо.
И пусть, и пусть в цветах чужого сада
Ей будет так же вольно и светло.
Но ты же знаешь, как спасти мгновенье
И счастье - без особого труда:
Возьми её к себе в стихотворенье -
И вот она с тобою навсегда.
Х Х Х
Я забыла, что надо краситься,
Я - природная, как озон.
Море пенится, море ластится,
Море в явь обращает сон.
Я в коротеньком сарафанчике,
Это нечего отрицать.
Что за взгляды мне дарят мальчики!
А я старше их лет на "цать".
Я - весёлая, не угрюмая,
Привкус персика на губе.
Я не думаю. Я не думаю,
Я не думаю о тебе!
Х Х Х
Не попытаюсь заглянуть
В судьбу свою по снам и звездам.
Но знаю, что когда-нибудь
Все будет хорошо и просто.
И я увижу дальний свет,
И дом, и ласточку над сливой.
И я пойму, что горя нет -
Есть неуменье быть счастливой.
Запляшут капли по листам.
Меня простят, как я простила.
И все со мною будут там,
Кого бы здесь не совместила.
И слезы, как дожди, звеня,
Уйдут в поля и водостоки.
И вы - любившие меня -
Не будете ко мне жестоки.
Х Х Х
Разлюблю. Наступит пустота,
Вакуум - без воздуха и звука.
И опять всё с белого листа.
Господи, какая это мука!