РЕЦЕНЗИИ  


Предисловие
Помещение рецензий на сайт - дело бессмысленное. Это личная жизнь стиха. Все нижеследуещее будет интересно только тем, кто меня знает, или родным, или очень дотошному читателю. Эта критика когда-то волновала меня, либо актуальна и сейчас, либо эти отзывы просто дороги мне. И все же я завел эту страничку по трем причинам. Во-первых, если я пишу не в стол, только для своего удовольствия, то и эти тексты кому-то могут быть полезны. Во-вторых, я помещаю их сюда из чувства благодарности к труду неравнодушного читателя, т.е. критика. И в-третьх, из-за прогрессирующей мании величия, а Вы как думали?
См. также отзывы о моих стихах на сайте Stihi.ru
(http://www.stihi.ru/author.html?gasindm)


Давно было дело
ЩЕКИНА Г. А. ЕДИНСТВО НЕСОЕДИНЯЕМОГО? (ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ) // ГАНИЧЕВ Ю.В., ГАСИН Д.Ю. ПАЛАЧ И УТЕШИТЕЛЬ: Сб. стихов молодых авторов / Общ. ред. и предисл. Г.Щекиной; Рисунки Дмитрия Гасина. - Вологда: ИПК, 1993. - 32с. ISBN 5-87590-052-0 Тираж 2000.

ЕДИНСТВО НЕСОЕДИНЯЕМОГО? (ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ)
Всё, что сегодня пишется и печатается, сделано, как правило, в очень пожилом возрасте. Получается своего рода пожилое искусство.
Поэтому, очень отрадно, что “Палач и утешитель” - это явление чисто молодёжной культуры, в данном случае - литературы.
И разумеется, ему свойственны крайности, категоричность и робость, неровность слога. И вместе с тем это поразительно, по накалу чувств и по жажде самовыражения.
Юрий Ганичев - заместитель директора 14 средней школы по воспитательной работе, ему 21 год. Стихи пишет около трёх лет, но решается обнародовать далеко не всё.
Первая возможная реакция на его стихи - просто ужас.
Плахи, казни, кровь, смерть. Но запретить ему говорить - значит загнать вглубь страшное и притвориться, что его нет. От неумолимой реальности никуда не деться!И Ганичев бесстрастно описывает технологию зла, убийства, причём и с точки зрения палача, и с точки зрения жертвы. Он справедливо надеется, что его стихи будут поняты не как проповедь насилия, не как отрава профашизма, но как противоядие. Чтобы каждый прочёл, содрогнулся, и его бы навсегда “отвернуло”.
Дмитрий Гасин учится в 8 средней школе Вологды, занимается в художественной школе, ему 14 лет. Около года он участник литобъединения “Ступени”. Полудетские его стихи просты и прозрачны. В них явственно видна тяга к вечным ценностям, к гармонии материального и духовного. Ему необходимо понять и себя, и того, кто рядом.
Вот такие разные авторы встретились сначала в юношеской литературной студии “Вологда молодая”, а потом и под крышей одного поэтического сборника - “Палач и утешитель”. И это правильно, ведь они не только оттеняют, но и дополняют друг друга. Поскольку в мире всё переплетено - зло и добро, темнота, и свет, ненависть и любовь, утешители и палачи, и чаще всего это переплетено в одном человеке.
В жизни Ганичев и Гасин друзья. Ежели стихи для них - инструмент познания вселенной, то пожелаем им нестираемой остроты слога. А пока этот инструмент в руках читательских. Есть возможность глянуть на мир молодым сияющими глазами.
Галина Щекина.
1993

R. ФАУСТОВ С. КОНЦЕПТУАЛЬНАЯ КНИГА О НАС (О КНИГЕ Ю. ГАНИЧЕВА И Д. ГАСИНА “ ПАЛАЧ И УТЕШИТЕЛЬ ” ) // “СВЕЧА”, 1993.
Стихия Юрия Ганичева в движении. Каждая строка - это действие. В ней есть глагол и обязательное сказуемое. “Чурбачок подложили... размахнулись...
двинули... сели... сгинули...” Каждая строка как бы отдельный кадр. Причём монтажный, технологический , без эстетики. Сначала руки отрубили, потом голову, ноги, позвоночник два раза тюкнули. Это напоминает фильм “Трюкач”. Там после взрыва на песке кровь, оторванные руки, ноги, головы. Все персонажи думали, что это правда и ужаснулись. А раненые встали, взяли бутафорские руки и ноги и пошли. Так и здесь - мы читаем, но нам не страшно. Это как разновидность чёрного юмора устного народного творчества.
На стене висит топор
И простынка розова,
Мы с папашею играли
В Павлика Морозова...
Стихи об ужасах, но они не страшны. В фильме о Камо в пытках смотрели ему в зрачки - они должны от боли расширяться - но зрителю не страшно, а артисту не больно, поэтому и зрачки у него не расширялись. Так и в стихах Юрия Ганичева, читателю не страшно.
Но тем не менее эта книга о нас. Стихи основаны на литературных впечатлениях, реминисценциях. Обо всём этом уже было написано ещё раньше в классической литературе. А здесь просто воспоминания, ассоциации. Как бы память без цензуры. Очень много Юрий Ганичев прочитал книг, таковы и стихи, каковы воспоминания из книг.
И всё -таки стихи о нас. Вы сидите дома и кто-то из домашних не возвращается, а уже поздно. И вот воображение рисует вам, как ваш родственник попадает под автобус, или падает в реку, или попадает к маньяку... Вы испыываете ужас, вам страшно, этот страх исходит из вас, изнутри. Он тоже основан на впечатлениях и воспоминаниях, он - палач.
Дима Гасин пишет, что утешение можно найти только во внешнем - в Дионисии, в Рерихе, в велосипедной прогулке, в молитве, наконец. книгу можно было бы назвать “Интроверт и экстраверт”. Такова и концепция книги - наши страхи внутри и наши утешения извне. Поэтому эта книга о нас.
Это удивительно, что два очень молодых человека встретились и сделали концептуальную книгу. Её теперь уже не разъять. На нынешней стадии их нельзя отделить друг от друга. Как Леннона нельзя было отделить от Маккартни. Своей концепцией “Га-Га” (Ганичев - Гасин) защитили себя от селективной критики.
Теперь мы ждём очень многого от “Га - Га”. Но сегодня на этих страницах они выступают отдельно.
С. Фаустов


ОЛЬГА ФОКИНА. РЕЦЕНЗИЯ НА ПОДБОРКУ СТИХОВ И СКАЗОК С “СЕМИНАРА МОЛОДЫХ ЛИТЕРАТОРОВ” 19-21.11.93.

Поиск, пусть даже только формальный, всё-таки свидетельство активности натуры, и я отдаю должное неординарности текстов, представленных на наш суд юным автором. В его работе явно проступает тяга к авангардистскому направлению, этакое высокомерное отношение к “портретам великих”, похожее на потугу молодого петушка спеть не хуже признанного солиста-папаши что, при гребне и шпорах, красуется на обетованной грядке. Хотя, пожалуй, не хуже - не то слово. Гасину хочется спеть - “не так”. Моё глубокое убеждение: спеть “не так” удаётся только тем, кто от начала до конца постиг “так” и ощутил в себе силы на “дальше”, “выше”, “глубже”. Всякое иное новшество, скорей всего, возврат назад, изобретение колеса. Боюсь, что молодой человек перекормлен всякого рода искусствами, и ему предстоит разобраться в мешанине, произвести переоценку ценностей и стать на реалистический, здоровый путь постижения и отражения действительности. Пока же автор удовлетворяется набором фраз типа “надежды фонарик чудесный”, “причудливый путь нашей жизни”, “Всё что было, прошло, здесь нам не повезло” и т.д. Личность автора не проступает, скорей затушовывается несуразными словосочетаниями “здесь дело в том, хотеть иль не хотеть зимой сменять на музыку пальто” - а недоверие к читателю чревато тем же - по отношению к автору. Расчёт на читателя “избранного” здесь явен. Но - не на извращённого ли?
Ольга Фокина


А. В. Тиматков
Рецензия с семинара Э.В. Балашова на подборку 2001 года.
Литературный институт им. А.М.Горького.

В этой подборке Д.Г. наконец достиг некоего единства почерка, единства пафоса. Это, по преимуществу, сентиментальный пафос. Лирический герой всегда стремится позаботиться о ком-то, пожалеть кого-то: больного друга, вянущую розу; себя, забытого кем-то в чужом дому; "нас", разгневанных и белых; "родителей своих, / И дом, и кошку, и детей", "и лес, и речку"... На этот раз воодушевления автора вызывают читательское доверие. Предыдущие подборки Д.Г. были сильны своей пластической, изобразительной стороной, отчетливостью детали, мелкого узора - при том, что конечный пафос "плавал", отдавал искусственностью. В новой подборке пластическое умение автора приходит в счастливое соответствие с музыкально-интонационным движением. Это движение помогает автору бороться с дискретностью зрения, а зрение, в свою очередь, является незаменимой опорой для сентиментального пафоса, не позволяет ему "оторваться от земли".
Вообще, на мой взгляд, Д.Г. с самого начала стремился разбудить в себе какую-то музыку, и вот ему это, кажется, удалось. Эта подборка свидетельствует о большом опыте концентрации на т о н к о м , на том, что появляется не в словах, а между слов. Об этом свидетоельствует, в частности, вкус автора к неопределенности, нетождественности. В повседневной и вообще всякой нехудожественной речи главной целью является передача информации, слово тождественно себе и в каком-то смысле обособлено от другого слова. А в поэзии нам важна нерасчлененность речи, слова приобретают не только изобразительную, пластическую нагрузку, но еще и "колышутся", свидетельствуя о присутствии некой стихии. Такие строки, как "Дождь расцвел в углу мокрым зонтиком", "Вся комната пылала и плыла" невозможно "вычислить", построить. Они изобразительны, но не в этом дело: их изобразительность отличается от той изобразительности, где "пламени ласкались языки / К щеке помятой негра-котелка" (из предыдущей подборки Г.). Раньше Д.Г. доверял лишь своему зрению и рассудку, а теперь он доверился языковой интуиции, музыкальной стихии, которая, не упраздняя зрения, одухотворяет его. Метафора "негр-котелок" до дна проницаема рассудком. А строка "Дождь расцвел в углу мокрым зонтиком" во всей полноте доступна лишь непосредственному ощущению. Прицельный, рассудочный взгляд проходит сквозь нее, как сквозь туман, потому что не находит в ней тождественных себе слов. "Негр" относился к котелку все-таки риторически, т.е. без необходимости, как украшение, как свидетельство авторского воображения; а дождь и зонтик неотделимы друг от друга, перетекают друг в друга и цветут - невидимо, но достоверно. Автор нацелен на эту нетождественность, он начинает стихотворение строкой: "Она цвела медлительной походкой", а заканчивает: "Был день ее цветочных похорон". Ему важно, чтобы роза, вполне оставаясь розой, была бы еще и чем-то другим. Он чувствует необходимость некой смысловой разомкнутости: поэзия не живет в рассудочной духоте.
Еще на первом обсуждении Г., в котором я принимал участие, я говорил о его плодотворной установке на ученичество. Мне кажется, что больше всего в развитии языковой интуиции Дмитрию помагает Мандельштам: "Вся комната пылала и плыла" напоминает мне строки "Вся комната напоена / Истомой - сладкое лекарство", и последующие строки ("То сладкая расплавленная лень, / То радость безоглядная, незрячая"), как мне кажется, подтверждают это родство. Менее перспективно, на мой взгляд, обращение к Бродскому: "В чужом дому - я растерян, или / Меня, словно мячик, значок, вещицу, / Забыли, оставили, обронили". Бродский, на мой взгляд, вообще один из самых "деспотичных" поэтов, его манера требует полного подчинения. Мандельштам призывает к сотворчеству, а Бродский - к рабскому подражанию. Я не встречал ни одного поэта, органично выросшего из Бродского. Даже когда такой крупный поэт как Чухонцев попытался использовать опыт Бродского, его голос начал утрачивать свое звучание.
Впрочем, кроме как в приведенных строках, больше нигде в стихах Д.Г. я не заметил присутствия Бродского. Я думаю, что и в этих строках бродскизм объясняется, в первую очередь, ритмическими причинами. Это стихотворение («В чужом дому не скрипят половицы») – единственный в подборке дольник. А дольник новым поколением поэтов воспринимается уже, скорее, не как стих начала века ( как стих Цветаевой, Гумилева, Ахматовой), но как стих Бродского. Поэтому молодой поэт, берясь за дольник, непроизвольно «съезжает» на интеллектуальный синтаксис и прочие приметы стиля Бродского.
Но, постигая глубинные, сущностные законы поэзии, Д.Г. не забывает и о внешнем, формальном мастерстве, о чем свидетельствует любопытное упражнение «Корабль качается в волнах». Попытка написать сонет с акро- и месостихом – это задача из тех, которые ставили перед собой Брюсов, Волошин, Шенгели и подобные им мастера начала века. Конечно, опыт Дмитрия несовершенен, но сама задача по своей сложности черезвычайна, и ремесленная работа в данном случае проделана огромная.
В числе наиболее удачных стихотворений я бы назвал «Аптечку», «Rosabella» и «Какие дни случались в январе!».
Если взять стихотворение «Аптечка», - в чем его сила? В достоверности ситуации? В интонационной естественности? В экономности и точности высказывания? Конечно, и в том, и в другом, и в третьем. Но самое главное – что подлинный объем стихотворения превышает эти двенадцать строчек, умолчания наполнены конкретным содержанием: больной человек действительно мудрее здорового, и такая древняя тема, как непрочность человеческого существования, открывается нам в этой аптечке как будто впервые.
«Rosabella» - в целом состоявшееся стихотворение, но в нем есть несколько погрешностей. «Затертый воздух» – неточный эпитет, «безмолвная злость» – на мой взгляд, некорректно, когда герой называет безмолвной собственную злость. «Уронит лист-другой» – вянущая роза роняет лепестки, но не листья. Может быть «уронит» по мысли автора означает «опустит», но второе значение мешает.
Просто замечательное стихотворение «Какие дни случались в январе!» завораживает своей жизнеутверждающей динамикой, бьющим ритмом, многообразным единством изображения, проникнутого той самой музыкой, о которой я говорил выше. В этом интонационном буйстве, пожалуй, слышится и Пастернак. Хотя в данном случае сравнения, как с Мандельштамом, так и с Пастернаком, не имеют самостоятельного значения. Если и говорить о «похожести», то ее, скорее, надо поставить в заслугу автору, чем в упрек, поскольку речь идет не о внешнем копировании, но о постижении глубинных поэтических принципов.
Удачи есть почти в каждом стихотворении этой подборки, но есть и недостатки. Не везде автору удается та целостность, которая есть в вышеназванных стихотворениях.
В «Песенке», например, в первом четверостишии все имущество сводится к маятнику, а во втором герой выключает из сети многочисленные электроприборы. Однако и здесь есть очень удачные строки, удачные именно в музыкальном смысле. В отдельности, видимо, удачна вся вторая строфа. Ритмически это стихотворение прочитывается с трудом, но название оправдывает эту затрудненность. Вообще, у нас нет причин сомневаться в ритмическом слухе Д.Г. – в других стихотворениях он демонстрирует очень развитое ритмическое чувство ( например, ритмическая форма, содержащаяся в строке «Понадобится что – бери», если верить стиховедам, свидетельствует о значительной степени освоения ритмическим слухом автора ритма четырехстопного ямба ).
Стихотворение «Ты только посмотри какая вьюга!» едино по настрою, по образному ряду, но здесь автор, на мой взгляд, не справился с фактурой. Первое шестистишие начинается очень сильно, но заканчивается двумя слабыми строками – эти «как будто» убивают авторское доверие. Во второй строфе замечателен образ спасительного свитера «на всех», но рифма мешает его полноценной реализации: первая строка («Тоска и время в снежной круговерти») как-то искусственно прилеплена; «поверьте» тоже звучит фальшиво. В первой строке герой обращается не то к близкому человеку, не то к самому себе; потом, когда он просит связать свитер, мы еще допускаем, что это обращение к близкому человеку, но вдруг выскакивает это «поверьте», и адресат стихотворения оказывается размазан.
В четвертом стихотворении вроде бы все правильно; очень выразительно сочетание эпитетов «разгневанные и белые». Но в последних двух строках сентиментальность какая-то уж слишком топорная, как в дворовом романсе.
Стихотворению «Выпей чаю с лимонным ломтиком», на мой взгляд, не хватает развития, смыслового движения; строка про дождь и зонтик перевешивает все остальное.
Очень интересно стихотворение «Не будет мне дано иного знака». По плотности, по детальной проработке, по формальной организации это одно из самых сильных стихотворений подборки. Но неужели все волшебство этого всеобщего единения, это влажное дыхание ночи объясняется лишь тем, что все разучились ссориться? Мне кажется, что здесь стремление автора сказать нечто рассудочно-определенное несколько снизило творческий потенциал стихотворения. И сила последних двух строк тоже, скорее, рассудочная, а не музыкальная. Но это уже претензия высшего порядка.
Самым слабым стихотворением в подборке является «Поди сюда, устроим пир». Оно как-то неряшливо организовано, и вообще непонятно, какую цель преследовал автор в данном случае.
Миниатюрки я оставлю без разбора.
В целом, это самая сильная подборка Д.Г. из тех, которые я видел. Далеко не во всякой дипломной работе выпускников нашего института есть стихи такого уровня. Хотя, конечно, поэтический голос Д.Г. еще ломок и подлежит дальнейшей обработке. Главное, чтобы автор сохранял упорство и веру в свои силы.

А.В. Тиматков.
(За год до этого Алексей Тиматков совсем по-другому оценивал мои стихи. Эта рецензия - очень приятная для меня, а посмотреть предыдущую можно по ссылке "А.Тиматков. Рецензия 2000 года").


См. также:
Шестиногая собака рекомендует
Стихи 1997-2003
А.Тиматков. Рецензия 2000 года
Главная страница


 

Сайт управляется системой uCoz